Органичное пространственное развитие возможно при условии разумного сочетания естественности и регулируемости пространственно обусловленных процессов и явлений. В разные периоды соотношение этих начал складывалось по-разному. В советское время в пространственном развитии абсолютно доминировало всеобъемлющее директивное государственное планирование и управление. В 1990-е гг. во время постсоветских реформ случился резкий поворот в сторону неумеренно-стихийной децентрализации пространственной организации жизнедеятельности. В 2000-е гг. в период контрреформ начался быстрый возврат к укреплению государственного регулирования в этой сфере, которое во многом оказывается чрезмерным по задачам, затратам и неоправданным по ожиданиям. Смысл и содержание, инструменты и планируемые результаты нынешней государственной политики пространственного развития концентрировано выражены в «Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года», которая претендует на роль доктринального и планового документа современной региональной политики. Его разработка и принятие сопровождались множеством экспертных комментариев – от безусловно апологетических до остро критических. С приближением сроков окончания этой стратегии актуальной становится комплексная оценка ее результативности и эффективности, в особенности в связи с подготовкой новой стратегии до 2030 г. Краеугольный недостаток действующей стратегии авторы усматривают в игнорировании системного характера пространственной организации общества, которую следует трактовать как антропогенную мегасистему с присущими ей системными признаками целостности, структурной организации, прямыми и обратными связями, с мощным потенциалом естественной самоорганизации и саморазвития, дополняемым в особых переходных условиях постсоветских пространственных преобразований сильным регулятивным воздействием на них со стороны государства. Авторы также подчеркивают, что в силу беспрецедентности постсоветских переходных пространственных реалий невозможно рассчитывать на прилежное изучение и прямое заимствование зарубежного опыта из-за его неадекватности современной российской ситуации. С учетом этих соображений формулируются концептуально-содержательные предложения по новой концепции стратегии до 2030 г.

Принятие Указа Президента Российской Федерации от 7 мая 2024 г. № 309 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года» знаменует собой не только новый важный этап развития практики стратегического целеполагания в экономике страны. В равной мере можно говорить и о заметном расширении поля тех социально-экономических процессов, в которых отражаются национальные цели развития и пути их практического достижения. Это соответствует современным требованиям к системе стратегического планирования, в основе которых лежат принципы согласованности, полноты и последовательности в достижении тех или иных целевых установок; сбалансированного распределения полномочий и ответственности за достижение этих установок между всеми уровнями публичной власти в стране. В статье предпринята попытка акцентировать внимание на особом – пространственном – аспекте стратегического целеполагания для российской экономики, в частности, определить смысл и значение пространственного подхода для практической реализации
национальных целей развития Российской Федерации на период до 2030 г. и на перспективу до 2036 г. Указанная задача решается в т.ч. сопоставительно с положениями ранее принимавшихся аналогичных документов. Это Указ Президента Российской Федерации «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» (2018 г.) и Указ Президента Российской Федерации «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года» (2020 г.). Сказанное о роли пространственного подхода в системе стратегического целеполагания касается также дальнейшего совершенствования программно-проектных методов управления и практических путей достижения намечаемых целевых индикаторов.

Сельскохозяйственные потребительские (вертикальные) кооперативы, создаваемые мелкими сельскохозяйственными производителями, играют существенную роль в рыночной интеграции мелких хозяйств, обеспечении занятости и доходов сельского населения, стабильности агропродовольственного рынка. Исследование проблем сельской кооперации относится к актуальным направлениям экономических исследований в АПК. В статье проанализирован уровень и тенденции развития сельскохозяйственной потребительской кооперации в России, включая динамику численности отдельных видов кооперативов за 2019–2024 гг., социальный состав и оснащенность основными фондами кооперативов, их роль в производстве ряда продовольственных ресурсов. Делается вывод о медленном развитии кооперации и существенной дифференциации кооперативного движения по субъектам Российской Федерации. Рассмотрены основные причины сложившегося положения и направления совершенствования кооперативной политики в сельской местности.

Объем выданных ипотечных займов в одиннадцати регионах Дальневосточного федерального округа по итогам 2023 г. вырос в 2,5 раза по отношению к началу запуска программы «Дальневосточная и арктическая ипотека» в конце 2019 г. Ключевой результат программы – одновременное увеличение спроса на новостройки на фоне резко выросших цен на недвижимость. С момента старта программы в 2019 г. цены выросли на 116%. C конца 2021 г. цена квартиры с учетом процентов по дальневосточной программе стала выше, чем цена квартиры при сохранении исторических темпов роста цен по ставке семейной ипотеки. Программа фактически сделала жилье менее доступным. Для ее участников (молодые семьи до 35 лет) наиболее эффективной льготой для стимулирования покупки жилья является снижение процентных платежей, а не уменьшение суммы первоначального взноса. Основными выгодоприобретателями от роста цен и масштабов кредитования являются застройщики. С учетом подорожавших стройматериалов маржа застройщиков по Дальневосточному федеральному округу в 2023 г. выросла до 58%. С одной стороны, государство добилось поставленной цели активизации рынка жилья на Дальнем Востоке и нашло эффективный инструмент для стимулирования приобретения недвижимости молодыми семьями. Об этом свидетельствует продление программы до 2030 г. С другой стороны, ряд шоков в экономике привел к значительному повышению ключевой ставки и сопутствующему росту затрат государства на реализацию программы.

В настоящее время малые города России переживают сложный период, связанный с изменением экономической ситуации, демографическими тенденциями и финансовыми ограничениями. Эти факторы оказывают значительное влияние на жизнь горожан и требуют глубокого изучения и анализа. Цель статьи – выявление общих особенностей малых форм расселения как части региональной социально-экономической системы для выработки предложений по формированию специфических мер, связанных с социально-экономическим развитием малых городов. Исследования проводились на выборке данных из 82 регионов России за 2018–2022 гг. по 11 статистическим гипотезам. В работе использованы современные методы статистического анализа, в т.ч. проверки нормальности распределения (статистика Шапиро-Уилка), равенства дисперсий (критерий Ливиня) и метод статистической проверки гипотез на основе критерия Манна-Уитни. Расчеты производились в среде программной системы Python с использованием библиотек NumPy и Pandas для предварительной обработки данных и SciPy и XlsxWriter для статистического анализа и экспорта результатов расчетов. Рассмотрены такие социально-экономические показатели, как среднедушевые денежные доходы населения, валовой региональный продукт и инвестиции в основной капитал на душу населения, средний оборот организаций и доля населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума. Показано, что в рамках существующей административной структуры регионального управления регионы с различным уровнем урбанизации имеют статистически значимые различия по этим показателям. При этом не выявлено подобных различий в отношении таких индикаторов, как расходы и доходы консолидированных бюджетов на человека, общая площадь жилых помещений, приходящаяся в среднем на одного жителя, коэффициент рождаемости, индекс зрелости населения и динамика изменения численности населения за 10 лет (2012–2022 гг. включительно).

Крупнейшие российские города как объекты стратегирования заслуживают особого внимания, поскольку позиционируются как центры экономического роста с большим потенциалом решения задач по жизнеобеспечению региона. Вместе с тем утверждение стратегий крупнейших городов, как и других муниципальных образований, отнесено к компетенции местного самоуправления, полномочия и функции которого, а также ресурсная база законодательно отграничены и не соотносятся со сложной системой муниципального образования мегаполиса, с экономической, социальной, территориальной, общественной, управленческой, административной составляющими. Обозначенные противоречия, недостатки организационного и правового характера могут влиять на полноту применения стратегирования в разработке и реализации долгосрочных планов развития городов. Стратегическое планирование в государственном управлении находится в процессе развития, однако неопределенность относительно системообразующего документа целеполагания, недостаточность методического обеспечения, скоординированности деятельности участников стратегического планирования, адаптированности к условиям глобальных вызовов не позволяют в полной мере использовать его потенциал для управления экономическим развитием как в целом страны, так и отдельных регионов и муниципальных образований. Поэтому необходимы инструменты и способы совершенствования практики стратегирования с учетом современных реалий, а также трансформация механизмов стратегического управления в крупнейших городах, нацеленная на устранение противоречий между компетенциями, полномочиями, ресурсами местного самоуправления и масштабом стратегичесих задач, подлежащих решению в крупнейшем городе.

Ввиду масштабов концентрации населения и экономики Москва является мегаполисом, формирующим вокруг себя обширную зону влияния. Накопленный экономический и финансовый потенциал столицы, а также ее огромный потребительский спрос устойчиво выступают в качестве важнейших факторов развития окружающих регионов Нечерноземья. Эти регионы могут рассматриваться в качестве периферии Московской метрополии – складывающейся вокруг Москвы надагломерационной пространственной структуры. На протяжении постсоветского периода наблюдается устойчивый тренд на централизацию демографических, экономических и инвестиционных ресурсов в Москве и Московской области. Активный прирост населения, проникновение инвестиций и активная субурбанизация в ближайшей к Москве 50–60-километровой зоне происходит на фоне социально-экономической депрессии сельской местности, малых и средних городских центров в более удаленных от столицы районах. На сегодняшний день Москва и 60-километровая зона вокруг нее концентрируют 65% населения метрополии, а также свыше 80% ее валового продукта и инвестиций в основной капитал. Эта же зона активных суточных маятниковых трудовых миграций в Москву (до 1,5 млн чел. ежедневно), которые совершают от 15 до 60% всего проживающего здесь трудоспособного населения. Наряду с этим существуют предпосылки для перспективного развития в составе метрополии и более удаленных территорий. В частности, наблюдается интеграция региональных рынков труда с московским посредством альтернативных форматов работы: свыше миллиона жителей периферии являются отходниками, широко распространена удаленная и гибридная занятость. Немаловажным фактором социально-экономического развития «обескровленной» сельской местности периферийной метрополии служит заполнение ее 4 млн горожанами-дачниками в летний сезон. Таким образом, вхождение в состав Московской метрополии окружающих столицу регионов наряду с рисками создает для них уникальные интеграционные возможности и задает стратегический вектор пространственного развития.

Стремительные изменения мироустройства, цифровая трансформация человеческой деятельности, обострение конкуренции за благоприятное будущее сформировали новый фокус борьбы за цифровые инновации. Меняется характер развития – оно становится социотехнологическим. Цифровизация принципиально меняет сферу науки и технологий, требования к знаниям и навыкам исследователей. Изменения науки выступают катализатором дальнейших изменений, скорость которых возрастает. Усиление роли искусственного интеллекта в условиях существующих ограничений его применения приводит к повышению роли человека как постановщика задач, главного партнера-участника, выгодополучателя и даже датчика. Ужесточение конкуренции за будущее и обострение геополитической ситуации приводит к росту значения науки, технологий и инноваций. Это принципиально меняет требования к организации науки, требующей дополнения существующей системы организаций сетевыми коммуникациями творческих коллективов и исследователей, формирования гибридного интеллекта за счет совместного обучения человека и искусственного интеллекта. Наука становится сетевой, выходящей за рамки организаций, обретает региональную и локальную составляющие. В условиях резкого увеличения разнообразия цифровых инноваций необходимым условием становятся научное взаимодействие исследователей, имеющих признание (рейтинг) в локальных областях знаний. Высокая скорость изменений требует включения оценки результатов научной деятельности в исследовательский процесс. Эффективные результаты нуждаются в создании процессов интеллектуального управления конвергенцией знаний и цифровыми инновациями социотехнологического развития на основе научных знаний.

Несмотря на актуальность темы ухода иностранных компаний из России в настоящее время, значимые научные работы по данной тематике отсутствуют. В отдельных исследованиях предприняты попытки оценки масштабов ухода иностранных компаний из России, но в региональном разрезе подобные работы практически отсутствуют. В статье делается попытка оценить доли иностранных компаний, заявивших об уходе, приостановке деятельности, сокращении операций, отказе от инвестиций, а также реально ушедших и сокративших деятельность иностранных компаний в отраслях и регионах России. По итогам анализа установлено, что в целом по экономике на иностранные компании, заявившие об уходе, приходится 0,8% численности занятых и 2,3% выручки всех организаций, а на реально ушедшие иностранные компании – соответственно 0,6% и 1,8%. Среди наиболее пострадавших отраслей выделяется в первую очередь автомобилестроение. Среди наиболее пострадавших субъектов Российской Федерации следует выделить крупнейшие диверсифицированные (Москва, Московская область, Санкт-Петербург), промышленные диверсифицированные (Республика Татарстан, Тульская область), автомобилестроительные (Калужская, Ленинградская и Самарская области), лесоперерабатывающие (Республики Коми и Карелия, Новгородская область), а также Сахалинскую область. Наиболее критичная ситуация с точки зрения рисков для рынка труда и региональных экономик в целом складывается в автомобилестроительных и лесоперерабатывающих регионах.

Цифровизация экономики высокоразвитых стран, наряду с технологическим усовершенствованием производственных и социальных отношений, привносит ряд существенных проблем, связанных с увеличением разрыва по доходам и перетока экономически активного населения из сферы экономики знаний в сектора традиционной деятельности. Субъектным выражением указанного процесса в ХХI в. выступают низкобюджетные домохозяйства, увеличение доли которых наблюдается в США в период усиленной цифровизации и реиндустриализации, начиная с 2010 г. Тенденция роста низкобюджетных семей в Соединенных Штатах имеет внутристрановой пространственный характер, количественно и качественно различный как на уровне субрегионов, так и отельных штатов страны. Рассмотренные в статье региональные аспекты взаимосвязи роста доли низкобюджетных домохозяйств в зависимости от уровня цифровизации экономики и общества, отраженного посредством соответствующего комплексного индекса, находят эмпирическое подтверждение, в целом характеризующееся прямой зависимостью и причинностью, связанной с высвобождением все более значительного числа трудового потенциала из передовых секторов экономики. Проблема перетока экономически активных граждан, представляющих основу низкобюджетных домохозяйств, в которых снижается уровень официального дохода, налогов, потребления и сбережений, в разных штатах США решается неодинаково. На основе сопоставления критериев выявления низкобюджетных семей, приоритетных для властей различных регионов страны, формируется общая пространственная картина поляризации субрегионов и штатов по признакам доли низкобюджетных домохозяйств, зависящей от уровня цифровизации и выбора направлений государственной региональной политики по сглаживанию негативных проблем неравенства и скрытой занятости, обусловленных цифровой трансформацией общественных отношений.